Написание Ы в слове синицын обусловлено наличием согласного Ц (написание в данном случае отражает произношение): синицын, лисицын, царицын. Во всех остальных случаях в суффиксе притяжательного прилагательного пишется И, при этом написание И не зависит от того betcity телефон zte, образовано ли прилагательное от имени собственного или нарицательного, ср. мамин, папин, дядюшкин, маменькин, ведьмин; Васин, Ленин, Петин, Наташ ин; кошкин. кукушкин. ласточкин.
Мягкий знак здесь не пишется. Правильно: Маш, Катюш, Наташ. Саш и т. п.
Ответ справочной службы русского языка
Язык действительно развивается, в нем постоянно появляются новые варианты, умирают старые, недопустимое вчера становится допустимым сегодня и единственно правильным завтра, а единственно правильное вчера завтра может оказаться устаревшим. Это нормальный, естественный процесс развития языка. И, конечно же, многие новые варианты с трудом преодолевают барьер общественного неприятия – это тоже нормально и естественно. Этот процесс иногда может занять много десятилетий.
Кая форма приветствия более правильная: "доброго дня/утра, Наташ а" или "добрый день/утро, Наташ а".
© 2000-2016. При полном или частичном использовании материалов ссылка на «Грамоту.ру» обязательна.
Ответ справочной службы русского языка
Но вот что интересно: в последнее время очень часто, когда заходит речь о каких-то спорных вариантах произношения, словоупотребления, возникает сочетание «новые правила». Иногда разговоры о «новых правилах» могут не на шутку взволновать общество. Между тем при внимательном рассмотрении оказывается, что «нововведениям» уже много десятилетий, они давно узаконены словарями русского языка. Это касается и среднего рода существительного кофе: указание на допустимость такого употребления в разговорной речи находим в словарях 1970-х, такая оговорка сделана и в академической «Русской грамматике» (М. Наука, 1980). Что касается вариантов грамм и килограмм в родительном падеже множественного числа игровые автоматы клубнички на телефон iphone, здесь действуют такие нормы: вне счетной формы – только граммов, килограммов (например: несколько килограммов ); в счетной форме (в сочетании с числительным) правильно: грамм, килограмми граммов, килограммов: 100 грамм и 100 граммов, 5 килограмм и 5 килограммов. При этом о возможности употребления здесь вариантов грамм, килограмм можно прочитать в словарях 1950-х. Как видите, «новыми» эти нормы назвать вряд ли возможно.
Мягкий знак на конце подобных форм не пишется. Правильно: Паш, Наташ. Маш, Саш.
Упыреныши. В Актау ученики одной из школ отрезают уши и хвосты щенкам и выставляют их на торги
21:05 13.10.2015
Ситуацию прокомментировали и волонтеры города, которые в свое время поднимали данную тему в Интернете. Как выразилась Олеся, активистка, столкнувшаяся с Адилетом лично: "У нас за семечки штрафуют, а вот когда дети растут извергами - это никого не волнует, пока он на человека не полезет, и то, финансы все решат".
Некоторое время спустя маме одной из "революционерок" позвонила классная руководительница и попросила успокоить дочь, так как та буквально подняла бунт против соученика. Продиктовав номер телефона матери Олега, учительница еще раз убедительно попросила успокоить школьницу.
Все началось с рассказа о том, что ученики 11 класса школы № 1 прислали в конференцию класса в "WhatsApp" фотографию щенка с отрезанными, как говорится, под корень ушками и хвостом. Сразу после этих фотографий последовали предложения купить несчастную, иначе судьба ее будет не самой благополучной. Живодеры обещали не останавливаться на достигнутом и продолжить издеваться над щенком. В ответ им стали писать гневные комментарии. Однако молодые изверги не принимали критику на свой счет, а наоборот, гордились садистскими поступками! Одна из школьниц не вытерпела такого издевательства и выкупила щенка.
Юту нужно было помыть, вылечить, привести в порядок и отдать ее в добрые руки, потому что у самих две кошки, и мы не можем позволить себе собачку, хотя как только взяли ее, сразу полюбили. Мы отвели малыша к ветеринару, где нам сказали, что ушки и хвостик резались, естественно, непрофессионально, неаккуратно, со множеством дефектов. Прописали различные лекарства. Страшно подумать, что пережил этот малыш, сколько он находился у этих мальчишек, что они еще с ним делали. И еще страшнее думать, что они еще могут сделать с другими животными, которых никто не успеет забрать.
Сейчас я не столько стремлюсь привлечь внимание нашей администрации к данной ситуации, но и хочу обратиться ко всем родителям. Неужели вы не видите своих детей? Неужели вы способны только заступаться за них, даже когда у них налицо признаки садизма? Вы, родители, кого воспитываете - будущих маньяков, живодеров, убийц, насильников? Какую цель вы ставите перед собой? Ваши дети синицын александр юрьевич плавание, ваши ангелочки сейчас отрезают уши собакам, отрывают им головы, топят, сдирают с них шкуру, а вы при этом их покрываете, тем самым поощряя их поступки. Но может так случиться, что сегодня они издеваются над собаками, калечат кошек, а завтра начнут то же самое проделывать над людьми, и с вами в том числе!
В нашу редакцию обратились жители Актау, утверждающие, что в школе № 1 учащиеся старших классов отличаются особой жестокостью и склонностью к живодерству. К сожалению, после долгих разбирательств данные факты подтвердились.
И они вместе ходили искали собаку. Вешали объявления. Спрашивали людей на улице. Тобик не находился. Приходили Катины подружки, звали гулять, в куклы играть. Но Катя отказывалась. Каждый день Катя с Сережей ходили по улицам и искали щенка.
Вернулись дети домой. Увидала Катя, что Тобик с ее куклой натворил. Расплакалась.
-Что ты так ревешь – сказал Сережа – Это всего лишь кукла.
-Нет, - заплакав сильнее, сказала Катя – она моя дочь. Я без нее не могу.
-Не реви ты, сама виновата, нечего была ее вареньем мазать. Вот Тобик и не порвал бы ее.
-Я ее не мазала- еще сильнее расплакалась Катя – она сама.
- Слушай, хватит уже. Это кукла она не может сама – произнес брат.
- Это во всем твой Тобик виноват.
Дети злились друг на друга. Тут в комнату вошла мама. Видит сейчас до драке дойдет, увела Сережу в другую комнату, а Катю в этой оставила с разорванной куклой и Тобиком.
Катя очень любила играть в куклы. Особенно Катя любила Алену, большую куклу с синими глазами – подарок папы. Посадит Алену за стол: кормит из ложки, спать укладывает, причесывает, переодевает, разговаривает.
Когда они вернулись домой Катя положила коробки с куклами под кровать. Подошла к Сереже и попросила:
- Можно я с тобой пойду Тобика искать.
-Можно – ответил ей Сережа.
Потом мама настояла, чтоб мы все же зашли в магазин, где продаются животные.
-Мы просто зайдем, - сказала мама – может тебе все же кто-то понравится.
Они зашли. Много щенков бегало в большой коробке. Но такого как Тобик не было.
В определенный день букмекерская контора зенит bkzenitsport xyz, вечером стало понятно, что роды состоятся вот-вот. 26 ноября, прошло шесть дней после дня рождения Демы. Кстати, мы всегда в такие дни угощаем собак чем-нибудь вкусненьким. Я позвонила подруге, родители взяли на ночь к себе в комнату Дему, а Рона пошла к себе на коврик в уголок. Первые роды продолжались от момента появления первых потуг с 8-40 вечера до 7 утра. Промежутки между щенками были разные. Первый по-след Ронька с жадностью съела, а остальные мы заворачивали в газетки и убирали. Народ, ко-торый рождался, обтирался, завязывался и мазался зеленкой по канатику и пупку, укладывал-ся в салатницу с электрогрелкой и периодичеси подкладывался к соскам. Вели они себя тихо. Рона очень ласково их облизывала и кормила. Сразу же ваткой убиралось все, что накопилось в кишке, после кормления оно начинало двигаться. Хотя у щенка получалось это естественно, но мы чуть помогали, чтобы освободить его животик. Может поэтому никто из ребят и не кри-чал. Всем было легко и тепло.
Дождались, у Демы и Роны – щенки.
Рона с ними начала играть, когда они подросли. Ее любимое занятие было провести всем ревизию. Полизать животики, попки. Обнюхать. Слизывать мочу мы ее не учили. Гоняли от луж. Старались убрать побыстрее сами. Считаю, это жидкость ни к чему, да и кормит моло-ком, лишняя переработка мочи в молоко нежелательна. В дикой природе животные не пьют с земли такие лужи. Как в случае с Роней, использовали тряпочки-горшочки. Хотя их и было 2-3, утром все старались попасть на одно место. Приходилось специально ждать и вытирать, кто не успел на сухую тряпочку, мокрые лапки.
Про чудесные похождения Демы и Роны я по-стараюсь еще сделать отдельные рассказы. Но вот яркими событиями в жизни нашей семьи стали роды и первоначальное воспитание щенков двух пометов. Сегодня Рона на отдыхе от материнских обязанностей, гуляя, она всегда рвется к маленьким собачкам, попадающих в по-ле ее видимости. В будущем надеемся, что все повторится…
Тарелкин, карту! Так вот, — закончил он, объяснив задачу. — Дело нехитрое… Целой дивизией на тебя навалятся — стой на месте. До конца стой! Чтобы ни одна немецкая душа по шоссе не проскочила.
— Для меня добудете, а сами как, же? Вы вот коньяк из кружек пьете… Это же не полагается… — Лицо генерала сложилось в лукавую улыбку, один глаз почти закрылся, но другой зорко наблюдал окружающее. — Это ж напиток, а не квас.
— Да здравствует двенадцатый полк! — громко и протяжно крикнул Богданов.
Бой еще не начался, было рано уходить отсюда, но поздно приниматься за какое-либо дело. И если Обычно Богдановым овладевало в этот час томительное, но сладостное беспокойство, он испытывал его сегодня с удвоенной силой. Оно было сродни радостному оживлению, свойственному иным людям в минуты личной опасности. Богданов уже не чувствовал усталости и не ощущал своего тела, ставшего подвижным и легким. Мысль о том, что он начнет наступление, положившись только на самого себя, вовсе не казалась пугающей. Ибо сознание ответственности, способное убить в одном случае, наполняет сердце отвагой и весельем в другом.
— А вот увидишь… когда поставят перед строем, — сказал комдив.
Шура оглянулась на голос, торопливо похлопала себя по груди, стряхивая снег, посмотрела по сторонам, как бы ища поддержки, и неожиданно шумно вздохнула. Потом, вскинув голову, вошла в дверь, стуча ледяными валенками.
Майор покраснел, стукнул валенками и, не видя ничего от обиды, зашагал к двери. Богданов подошел к столу и, застегивая пуговицы на гимнастерке, строго сказал:
— «Хейнкель»! — весело и громко сказал Зуев, словно обрадовавшись развлечению.
— Давно в армии? — спросил комдив.
— Ну… — сказал комдив.
«Пора переносить огонь», подумал комдив. Он обернулся, и капитан Тарелкин приблизил к Богданову лицо, внимательное, как у глухонемого. Комдив прокричал на ухо приказ, но через минуту убедился, что в нем не было надобности. По движению пламени и дыма на холмах он понял, что гаубицы уже обрушились на минометы и пушки противника. Так это и было предусмотрено полковником в плане его артиллерийского наступления.
По ту сторону трясины лес был гуще, и Горбунов некоторое время ожидал, когда подтянется сюда весь, батальон. Перестроившись, люди снова двинулись. И тут до сознания девушки дошел новый необычайный звук — негромкое позвякивание, исходившее отовсюду. Она долго прислушивалась, пока поняла, что это звучит обледенелая одежда сотен бойцов. Лунный колдовской свет слабо вспыхивал на их кованой серебряной одежде. Полы шинели у Шуры бились одна о другую, издавая глуховатый стук.
Командующий бережно сложил карту.
— Фиалка… Фиалка… Фиалка… — доносился из-за дверей голос телефониста.
Во дворе Шура столкнулась со Степаном, возвращавшимся домой. Мальчик был в стареньком, слишком просторном тулупе и в солдатской шапке, сидевшей на оттопыренных ушах.
Огонь в лампе вдруг вспыхнул, вытянулся струйкой копоти и снова упал. Пошевелился на кушетке адъютант, и тонко заскрипела под ним пружина. Командующий молча тщательно наносил на карту изменения в линии фронта.
— Ну, давай дальше, — сказал комдив.
— Спроси кого хочешь, — серьезно сказала Шура. Она не чувствовала себя ни старше этого мальчика, ни богаче опытом. Несчастье, свалившееся на Степана, давало ему право на уважение взрослых.
Шура была четвертым связным, посланным от капитана Подласкина, и единственным, сумевшим дойти до штаба. Усилия, потребовавшиеся для этого, оказались, однако, в пределах ее возможностей, и девушка не догадывалась, что совершила подвиг. Она не подозревала даже, что доставила чувство облегчения людям, перед которыми отчитывалась в выполнении боевого приказа. Теперь она почти испугалась упрека в медлительности там, где ею готовы были восхищаться. В поисках оправдания Шура мгновенно припомнила безлунную ветреную ночь ставки кс го без минимальной ставки, убитого немецкого постового и снег, доходивший до пояса. Обливаясь потом, Шура прокладывала себе путь; лицо ее покрылось ледяной коркой. Сухая поземка носилась в воздухе, слепила и резала глаза. Разведчица долго лежала в кустах, наблюдая за шоссе, по которому пробегали черные немецкие машины. Она пересекла дорогу за спиной шофера, чинившего заглохший мотор, и в мелколесье отстрелялась от погони. Потом снова продиралась целиной и переползала сугробы.
— Подавить кинжальную батарею! — приказал он. — Цель восемь… Немного правее…
— Только что вернулся Михалев с разведчиками. Двадцать часов пролежали в засаде… Языка взять не удалось…
Полковник выпрямился и посмотрел вокруг. Что-то, затрещав, обвалилось в горящем доме, и густой дым повалил наружу. Два солдата, сидя на поваленном дереве, ели из котелка, не обращая внимания на огонь. Комдив позвал их, и бойцы, отставив котелок, медленно подошли. Халаты на обоих были испачканы, местами порваны; лица казались в сумерках одинаково черными. Бойцы доложили, что этой ночью их вывели из многодневного боя. Они переселились на снег, когда случайная мина подожгла дачу, в которой расположился взвод. «Хорошо, что хватило сил уйти», подумал комдив. Он постоял несколько секунд, чувствуя себя так, словно во всей дивизии бодрствует сейчас только он да эти два спотыкающихся от усталости солдата.
Мальчик молчал, понурив светлую грязноватую голову. Руки его были чуть согнуты в локтях; пальцы стиснуты в темные кулачки.
В связи с продвижением дивизии Богданова на всем участке армии обозначился поворот в обстановке, и генерал-лейтенант был щедр на высокие похвалы. Но и это невинное торжество комдив отложил до другого раза.
Лейтенант задумался и вдруг обеими руками, красными от мороза, начал ожесточенно растирать лицо.
— Как Подласкин? — перебил Столетова комдив. — Ничего нового?
— Еду из штаба фронта, по дороге решил заглянуть к тебе, погреться, — проговорил командарм, как бы пропустив мимо ушей донесение о ночном марше. — А ты и чаем не угостишь.
Удивленный капитан не тронулся с места.
— Я понимаю, товарищ полковник: приказ во всех случаях остается приказом, — снова заговорил Веснин. — Но с наличными силами выполнить его мы не можем. А при создавшейся обстановке даже не должны пытаться. По всем правилам — не должны.
Лицо девушки омрачилось и потемнело еще больше.
Полковник находился на своем КП, и перед притворенной дверью в его комнату толпилось много командиров. Лица их с запавшими глазами были измучены, злы, опалены стужей. Офицеры связи быстро пересекали комнату, на ходу крича своим ездовым. Те торопливо вскакивали. Шла подготовка к новому бою, и телефонные трубки были теплыми от многих человеческих ладоней.
— Без потерь не бывает, — сказал комдив.
— Геройской смерти ищешь? — снова начал Богданов, но оборвал. «Эх, жалко, лихой был командир. », подумал он, словно Белозуб был уже мертв.
Именно он microgaming казино samp, начальник разведки, был более других повинен в беде, постигшей целый батальон, быть может уничтоженный противником. Но, глядя на маленькое безбровое лицо Столетова, комдив не почувствовал гнева. Он был слишком утомлен, чтобы сердиться.
Он знал о доблести людей так много, что, казалось — ничто не могло удивить его или растрогать. Но он был старым воином и поэтому испытал то особое скупое чувство солдатского уважения, которое драгоценно, как орден. Оно бывает похоже на память о долго проживших и много поработавших на своем веку людях, сполна заплативших по всем долгам. К нему примешивается гордость за товарища и новая, свежая ненависть к врагу.
— Да ты иностранец, что ли? — громко, переходя на крик, спросил Машков и стукнул по столу ладонью.
Он понял, что ему одному надлежит принять решение и сопряженную с ним ответственность. Богданов выпрямился, вышел в соседнюю комнату и сам приказал соединить себя со штабом армии. Во всяком случае, он должен был обо всем донести командующему. Он постоял, ожидая, прошел к печке и медленно вернулся к столу, за которым работали телефонисты.
— По здравому разумению, — повторил генерал. — Чаек еще остался? Налей-ка мне… Сам по ночам мало сплю и другим не даю.
— Ты помнишь, как дивизия дралась? — громко и сильно заговорил полковник. — Я не узнавал людей, которые летом теряли голову при одном слове: «танки». Ты помнишь Венев? Мы все были напористые, веселые и злые.
— Ребята! — тихо позвал сержант Кочесов, массивный, широкий в плечах, не пошевелился от удивления. Двоеглазов лег на снег, подполз к Луговых и протянул ему руку. Тот ухватился за нее, вылез и, сидя, рассматривал свои дымившиеся валенки. Двоеглазов направился к Румянцеву, и вместе с Шурой они вытащили сержанта.
Немолодое узкое лицо подполковника наполовину было скрыто тенью, падавшей от абажура, и Богданов хорошо видел только плоский выбритый подбородок да полу седые щеточки над тонкими губами.
— Товарищ полковник, — сказал он, удивляясь тому, что голос его звучит как-то очень высоко, — дайте мне взвод… Прошу вас…
— Да… Вы ведь холостяк, кажется? — спросил Машков.
— Тише, чорт! — закричала она.
Капитан Тарелкин, тяжело дыша, стоял за спиной комдива. Светлый папиросный дымок проворно поднимался кверху и выскальзывал в щель наружу. «Ну и характер!» подумал капитан, с упреком и уважением глядя в затылок Богданова.
— Чего это? — подозрительно спросила Шура.
Шура чуть не прыскала — до того забавными казались ей эти разговоры. Но, сознавая свою вину перед товарищами, она утешала их.
— Баньку истопите обязательно, — напомнил комдив.
— Ты куда сейчас? — спросил полковник.
В голове машины поблескивало белое пламя, и самолет был похож на комету. Адъютант остановился посреди двора и в восторге помахал рукой. «Хейнкели» один за другим беспорядочно уходили в высоту. Наперерез по восходящим кривым шла на предельных скоростях пятерка советских истребителей. Бой в воздухе как бы относило ветром в сторону и вверх. «Хейнкели» растворились в небе, и по их следу исчезали в облачном океане истребители. Вдруг из облаков вывалилась расстрелянная машина. Вначале она чертила странные углы, напоминая планирующий лист бумаги, потом перевернулась и, кружась по оси, быстро упала. Зуев выбежал на улицу. Из соседних дворов показывались солдаты и торопливо шли в одном направлении — к горящим домам.
Спать Богданов уже не мог, если б и представилась возможность. Но на время, нужное для переезда на КП, полковнику подарено было почти полное одиночество, последнее перед штурмом. И, пытаясь понять главное в том, что ему предстояло сделать, Богданов закрыл глаза, как делал школьником, обдумывая трудную задачу.
— Не надо. У меня своя, — сказал командарм.
— Как? — переспросил Богданов, словно плохо расслышал ответ.
— Дай мне его оружие! — крикнул он конвоиру.
— Какие данные у твоей разведки? — спросил он.
— Много немцев видела? — спросил комдив.
Мальчик осторожно подошел, стеснительно и напряженно улыбаясь. Он все еще побаивался полковника, разговаривавшего с другими командирами громким, суровым, иногда гневным голосом. Могущество этого человека казалось восхитительным издали, но уничтожало всех, кто находился рядом.
«Что же это, господи?!», мысленно проговорила Шура.
— Горит конь, Егор, — сказал комдив.
«Чертенок, ему и горя мало, — с удовольствием подумал Богданов. — Что же все-таки с ним делать? Оставлять одного — жалко, с собой взять — мал еще… А, ничего, пусть растет в армии» pokerstars iphone real money australia, решил полковник.
— Значит, договорились… Ну, желаю успеха.
Внизу бездепозитные покер румы 2014, ожидая лошади, он потянулся за папиросами и с удивлением обнаружил, что коробка раздавлена. Богданов расправил крышку, и глазам его снова предстал черный силуэт всадника в бело-голубом ущелье. На секунду полковник испытал острое удовольствие, как от встречи со старым товарищем тревожных часов. Но коробку пришлось выбросить, и Богданов взял папиросу, предложенную одним из офицеров. Закурив, он вышел во двор. «Не должен немец уйти, — мысленно говорил себе полковник. — Горбунов перехватит его на западе… Дашкову надо быстро двигаться на Лаптево…». Садясь в седло, Богданов подумал, что ему некогда сейчас в полной мере насладиться тем, что произошло. Сражение пока продолжалось, и множество новых задач обступило комдива. Он вынужден был, видимо, отложить свою радость до более свободного часа. «Как странно, — подумал он, — мне казалось, эта минута будет иной». Он не представлял себе, впрочем, какой именно.
— Бывай, Степан Тимофеевич, — сказал Богданов. — Ложись, брат, спать…
Ракеты освещали теперь все пространство боя. Пучки пестрого огня взмывали в вышину, и тени на земле быстро укорачивались. Они снова стремительно росли, когда ракеты опускались. Зыбкий свет трепетал на лицах людей в овине, и черные тени от их фигур танцевали на бревенчатых стенах.
— Подсумок дай! — крикнул полковник.
Вслед ему удивленно и печально смотрел Егор. Он предпочел бы самый суровый разнос этому бессердечному невниманию.
— Никак нет, товарищ полковник, — хозяин, — заметил Синицын.
И в обычной для него, грубоватой, как бы отеческой манере начал расспрашивать Богданова о дивизии Он интересовался всем, вплоть до того, имеются ли на складах интендантства сушеные овощи и налажен ли в подразделениях ремонт валенок.
Богданов, казалось, впервые видел сегодня землю своего боя. И хотя он мог воспроизвести по памяти каждое дерево, каждую возвышенность или воронку, он сегодня по-новому воспринимал знакомый пейзаж. В этом не было чуда, если не считать чудесной мужественную способность видеть вещи так, как они есть на самом деле. Решившись, вопреки обстоятельствам, наступать, Богданов испытывал редкое и сильное чувство освобождения. Ответственность, принятая им на себя, была так велика, что исключала иной выход, кроме победы. Оставалась еще смерть, но смерть — не выход. Поэтому многое из того, что недавно сковывало Богданова, утратило власть над ним. Теперь не имело значения, как относятся к его, Богданова, действиям другие люди, ибо единственно важным был результат, а не одобрение свидетелей. Ничего личного — ни страха, ни жажды славы — не существовало больше в том, что Богданов делал, думал, говорил. Свобода от всяких помышлений о себе, питавшая его величайшую решимость, сделала комдива независимым от тех общепринятых мнений, правил, схем, что противоречили сейчас его пониманию. И хотя Веснин изучил это поле боя не хуже Богданова, полковник видел лучше, потому что стал смелее.
Адъютант вскочил и выбежал во двор. Он сразу же увидел немецкую машину, быстро летевшую под серым небом. Ездовой Егор Маслов крикнул Зуеву:
«Ожили, — думал полковник, — опять ожили!».
— Взгреть! — сказал Богданов.
— Так, — сказал Богданов.
— Как можно! — ответил Маслов, довольный вниманием, оказанным его лошади.
Мальчик пододвинулся к ней. Теперь они сидели рядом под задымленной балкой, наклонив друг к другу головы. На бечевке под потолком сушилась в пучках: трава, и легкий домашний запах исходил от нее.
— Хвастаетесь вы все, — убежденно сказал Степан.
— Я вывел людей из огня.
— Ах! — коротко вздохнул Богданов и мелко затопал ногами. На секунду у него пресеклось дыхание. Зуев снова зачерпнул, и в ковше зазвенели ледяные пластинки.
— Лично поднял пехоту в бой, — ответил слабый шопот из трубки.
Адъютант спал, склонив голову набок, на меховой воротник. Полковник вышел из санок и подошел к офицеру, лежавшему у самой дороги, в нескольких шагах от бойцов. Глаза лейтенанта были полузакрыты, и закатившиеся белки светились из-под ресниц. Наклонившись, Богданов понял, что человек спит. Обмороженные губы шевелились, и полковник услышал негромкое бормотанье. Он не понял слов, но лицо спящего все время менялось — хмурилось или морщилось, как от боли.
Тарелкин торопливо спустился по лестнице, судорожно цепляясь за нее, и выбежал во двор. Белозуб сошел следом и начал прохаживаться внизу от двери к стене и обратно. Смотреть он больше не мог. Как и комдив, майор понимал, что исход атаки решается в эти минуты и все дело сводится теперь к одному смелому усилию. Но люди, кажется, были на него не способны. И хотя это обстоятельство в известной степени реабилитировало самого Белозуба, он испытывал отчаяние, а не удовлетворение. Он видел, как близок враг, и лишь последний рывок нужен был, чтобы схватить его. Расстегнув полушубок, Белозуб быстро шагал от двери к стене, круто поворачивал и шел к двери.
Белозуб вышел из овина, прошел по двору и остановился у столба, некогда державшего ворота. Было видно почти как днем. В потоке мертвенного света лежала прямая длинная улица. Напротив, из двери дома, занавешенной плащ-палаткой, выходили красноармейцы. Сильный желтый огонь за их спинами отбрасывал к ногам Белозуба узкие тени. Прошли два связиста с катушками. Невдалеке звонко разнесся высокий женский голос:
— Беляева, не спишь? — услышала девушка и обернулась.
— Слышала? Отступаем, — сказал Белкин таким тоном, словно давно предвидел это.
— Так и живешь один?
Горбунов остановился и молча протянул адъютанту руку.
— Сейчас, сейчас… — заспешил Бутаков и, согнувшись, начал судорожно собирать рассыпанные патроны.
Богданов со всех сторон — от командиров и бойцов — слышал жалобы на недостаточность средств для сокрушения врагов. Но не значит ли это, что его наличные, средства неправильно используются? Артиллерийская поддержка наступления организуется у него по всем правилам и, следовательно, должна быть основательной. Но теоретически разрушенные укрепления немцев и сегодня выглядят почти так же, как в первый день боя. Вот на краю далекой деревни можно различить длинное здание колхозной конюшни, превращенное в узел обороны. Рядом видны дома; в каждом из них установлены пулеметы. Еще правее смутно краснеет кирпичный сарай… «Как я не заметил этого раньше! Ах, чорт, как нехорошо» — мысленно говорил себе полковник.
На крыльце избы стоял Степан. Увидев полковника, мальчик стремительно сбежал по ступенькам навстречу, но в двух шагах остановился и отвел вниз глаза.
Снова забил пулемет, и девушка огляделась. Упала и воткнулась в снег перед ее лицом срезанная пулей ветка. Впереди, несколько левее стреляющего пулемета, выползали из рощи люди. Они были бы совсем неразличимыми на снегу, если бы не синие тени, скользившие рядом. Шура поняла, что автоматчики хотят обойти огневую точку, чтобы подавить ее. Так, наверное, приказал Горбунов, и на некоторое время Беляева позабыла обо всем. «Удастся ли? Дойдут ли?», думала она, приподнимаясь и не замечая того, что может себя обнаружить. Казалось, люди намерены были помочь ей, Шуре, в большой беде, и от результатов их попытки зависит все ее будущее. Но невидимые пулеметчики перебросили огонь направо от себя. Они стреляли под острым углом к опушке рощи, и пламя, направленное ранее в сторону Беляевой, повернулось как бы в профиль к ней. Тени на снегу беспорядочно задвигались, некоторые поползли обратно. Кто-то поднялся во весь рост, и тень от него протянулась далеко. Потом отскочила назад и свернулась возле бесформенного бугорка… Шура словно чувствовала на своем теле страшные, разметавшие людей пулевые удары. Все они как будто обрушились на девушку, но, оставляя ее невредимой, поражали других. Вместе с каждым из этих людей она истекала кровью, но жила, теряя самых лучших.
Богданов продиктовал ответ командиру соседней дивизии, и начальник штаба вышел с пакетом в — первую комнату. В раскрытую дверь полковник увидел у печки бойца в заснеженной, мерцающей шинели. Обожженное морозом девичье лицо его было темным, как земля; белый лед висел на шапке, на бровях, на ресницах.
Артиллерийскую подготовку комдив перенес на 18.00. В это же время в сумерках батальон одиннадцатого полка должен был начать фланговый марш через болото. К вечеру надлежало проделать всю необходимую перегруппировку сил и средств. Надо было также принять меры против возможной диверсии на правом крыле, хотя комдив и рассчитывал упредить врагов. Он долго работал с начальником артиллерии и тщательно проинструктировал пехотных командиров. Дважды говорил он по телефону с командармом, и генерал-лейтенант приказал усилить части Богданова двумя дивизионами «катюш».
— Ну, готовы? — сказал Горбунов и, не дождавшись ответа, пошел к выходу.
— Спасибо, — сказал Румянцев.
«Почему Белозуб здесь? — подумал Богданов. — Я должен арестовать его… Надо сказать Тарелкину…». Через секунду он снова позабыл о майоре.
— Буди! — сказал он дежурному офицеру.
— Да, она тут подробно говорила, — сказал Богданов.
Закрыв глаза, он подумал о том, как вытянется сегодня в чистой постели и уснет на целые сутки. Зуев постоял над лейтенантом и, огорчившись, молча отошел. Никто не разделял его воодушевления, что казалось удивительным и печальным.
— Я так и думал… Ну, иди, — повторил Богданов.
— Застыли, товарищ полковник? — вежливо осведомился Синицын, вестовой, с густыми желтоватыми усами на багровом лице.
— Потерялся Белозуб, — доложил Веснин.
— Держитесь? — сказал комдив.
— Не расстаюсь с ней, формат очень удобный.
— Какова, а? Молодец! — сказал комдив.
— Смирно! — закричал дежурный по штабу командир, и сидевшие на лавке связные быстро поднялись.
— Тебя как зовут? — спросил мальчик.
— Стой! — закричал Зуев. — Стой!
Наблюдательный пункт был оборудован в овине. Лестница, сбитая из жердей, вела наверх, под крышу, где находились стереотрубы, скрытые в соломенном настиле. Полковник некоторое время смотрел, не прибегая к их помощи. Он стоял, слегка пригнувшись под скатом кровли, и холодные сухие стебли покалывали его щеки.
— Что вы, товарищ старший лейтенант! — горячо запротестовала Шура.
Марш продолжался уже больше часа, но люди прошли немного. Проваливаясь до бедер, вспарывая снег коленями, помогая руками, они пересекали целину. Через каждые тридцать-сорок шагов идущий первым в цепочке останавливался, уступая свое место следующему. В затылок друг другу по следу перемещался весь взвод. Утопая в снегу, люди выглядели странно укороченными и когда передние присаживались на минуту отдохнуть, они не становились ниже других. Иные поднимали над собой оружие, словно двигались в воде, чтобы снег не забился в ствол. Дыхание оседало на лицах, на шапках, на вязаных шлемах, и головы солдат мохнатились, превращаясь в диковинные пушистые шары. По цепочкам от человека к человеку передавались приказы. Наклоняясь один к другому бойцы шептали как будто по секрету. «Старший лейтенант приказывает итти быстрей» — «Итти быстрей» — «Старший лейтенант приказывает прибавить ходу» — «Прибавить ходу». И люди прибавляли шаг.
Сутулый, как многие очень высокие люди, костлявый, похожий на знаменитого ламанчского рыцаря, капитан успел даже побриться. Но его длинное лицо с большим носом над желтоватыми усами было землисто-вишневым, и отмороженная кожа пузырилась на скулах. Богданов, радостно улыбаясь, пожал обеими руками ледяную руку командира батальона и предложил ему сесть. Кто-то подал стул, и Подласкин осторожно опустился на него, не откидываясь на спинку. На морозе он потерял голос и докладывал медленным, трудным шопотом. Офицеры штаба слушали, толпясь вокруг стола. Когда Подласкин упомянул о ефрейторе Беляевой, комдив перебил его:
Богданов выпустил подбородок Степана и строго посмотрел на телефониста:
Богданов одевался, когда к нему подошел для доклада начальник разведки. Движимый искренним расположением, Столетов даже помог полковнику надеть портупею.
Выдержав паузу, как бы проверяя эффект от своих слов, он заговорил громче и быстрее:
— Не припомню, когда я за самоваром сидел, — сказал Богданов.
Там за столом сидели начальник штаба подполковник Веснин и майор Столетов, начальник разведки. Командиры встали, и Богданов замахал рукой, предлагая им сидеть. Он скинул полушубок, бросил на кушетку у стены и подошел к столу.
Богданов выслушивал донесение, наклоняясь в седле, чтобы лучше рассмотреть говорившего. Офицер также вглядывался в лицо комдива, застилаемое серым облачком, вылетавшим изо рта. Плохо видя полковника, он рапортовал громче, нежели следовало, словно Богданов находился далеко. Откозыряв, командир торопливо уходил догонять свою часть. Марш совершался безостановочно, и полкам надлежало до рассвета занять исходный рубеж атаки.
— Найти мне Беляеву! — приказал Богданов.
Полковник не повернулся, как бы не услышав сообщения.
Под его рукой шевелились податливые, детские плечи, и ему хотелось как-нибудь сильнее утешить мальчика.
— Какого полка? — спросил Богданов у солдат.
Шура помолчала, опустив глаза в пол.
— Соединись с Николаевским. Почему молчит?
— Дорогу хорошо знаете? — спросил Горбунов.
Вздыхая прерывисто и горько, она взялась за ручки носилок. Подняв раненого, девушки побрели дальше.
Не скрипнув, приоткрылась дверь, и Степан, тихо ступая, прошел в комнату. Присмотревшись и увидев комдива, он замер на месте. Полковник что-то рисовал на стекле, и хотя это занятие было понятно Степану, мальчик от удивления не шевелился. Вдруг лицо Богданова посуровело, и он вслух проговорил: «Ну, ну, поглядим…». Степан даже поискал глазами человека, к которому обращался полковник, но в комнате никого больше не было.
— Как нехорошо, — вслух пробормотал Богданов и тут же подумал о том, что формы использования сил и средств на войне не исчерпываются прошлым опытом, как бы велик он ни был. То, что казалось хорошим и действенным в одном случае, может стать бесполезным шаблоном в иной обстановке, еще не понятой нами.
— Никак нет! — испуганно возразил майор. — Мы его вытряхнем отсюда, товарищ полковник — закончил он наконец.
— Болота, — сказал командарм.
— Точно, приехал туда прямо из госпиталя.
Шура Беляева лежала на печке, yкрытая тулупом. Поджав колени, свернувшись, она медленно согревалась в тесной и теплой темноте. Уснуть Шура не могла, потому что была несчастна. Мысленно она опять разговаривала с Богдановым, докладывая то, что побоялась сказать вслух. Чем лучше были ее запоздалые ответы, тем острее становилась тревога. Казалось, многие обстоятельства, способные повлиять на решение комдива, остались неизвестными ему, и робость девушки имела тяжкие последствия. «Ох, господи. Ох, я невезучая!» шептала Шура, жалуясь и завидуя смелости других людей. Они держались здесь, среди своих, с таким бесстрашием, какое было доступно ей лишь на переднем крае. От огорчения Шура начала всхлипывать, тихо. чтобы не обратить на себя внимания.
— Наш правый сосед в тревоге, — сказал он, передавая комдиву бумагу. — Доставлена на аэросанях.
— «Столетова расстреляю»! — с чувством цитировал Зуев. — «Там, где конь прошел, — говорит, — там и человек продерется». — Адъютант не скупился на подробности, подсказанные восхищением.
— Какого полка? — спросил полковник.
— Идите сюда! — крикнул Богданов.
Потом он вступил в разговор с окружающими его людьми.
— Придется, — повторил командующий.
— Разрешите обратиться, — тихо сказал майор.
— Александр Аркадьевич, я буду на НП, — коротко сказал комдив. Надевая полушубок, он снова заговорил, стремясь поточнее выразить свою мысль: — Доложите штабарму: мой тринадцатый полк оставил свои позиции… мой правый фланг подвергается опасности… мои люди — на пределе сил. Я атакую…
Она замолчала, вытянувшись и устремив на комдива остановившиеся глаза.
— Стой, стой! — закричал Зуев. — Ни пуха ни пера!
— Рассказывай… Как вы там живете? — спросил комдив.
Упершись рукой в колено полковника, он попытался высвободиться.
— Он самый… Как немцы подходили, мать-покойница все вещи, получше которые, на огороде спрятала. Он яму раскопал и оттуда имущество носит — кому одеяло, кому фуфайку… Сегодня самовар приволок.
События этого утра делали наступательные операции невозможными, вне зависимости от чьей-либо воли.
Он был извещен о тяжелых потерях двенадцатого полка, но о гибели второй роты никто не докладывал.
— Далеко свой полк ищешь, — сказал Богданов.
— Зачем это я врать буду! — с силой сказала Шура.
Полковник попрощался с бойцами и легко вскочил в седло. Конь затанцевал под всадником, и люди расступились.
— Придется еще повоевать, — сказал Богданов.
— Что можно было, я дал. А танков у нас еще нехватка. Ты и сам знаешь… Да мало ли чего недостает нам на седьмом месяце войны! Я вот поругал тебя за то, что ужинаешь плохо. Думаешь, позабыл уже, что в боевой обстановке можно и на сухарях прожить? Нет, не позабыл, да не об этом речь… У хорошего солдата и окоп отрыт со вкусом, и на ночлег он устроится с удобствами, и картошку на угольках испечет так, что позавидуешь. Он умеет жить на войне — в этом вся суть. На марше он не сотрет ног, не обморозится; в бою по звуку определит калибр пулемета. С таким солдатом ничего не страшно…
Одна из санитарок все еще смотрела вслед ушедшему отряду.
Майор, как будто задохнувшись, долго смотрел на широкую спину комдива, потом медленно отошел.
— Еще огоньку, еще! — говорил он. — Да что, они сами не видят.
— Взяли! — завопил Зуев. — Товарищ полковник, первую линию взяли. Ох, работают.
На бегу Шура обернулась и махнула варежкой. Степан выпростал руку из тулупа и, потирая ухо, смотрел обоим вслед. Лейтенант быстро шагал, наклонив вперед голову; девушка шла немного сзади, широко размахивая руками.
…Неожиданно начало светлеть. Облака открывали луну, и темнота быстро стягивалась в чернильные пятна теней. Голубое сияние наполняло воздух. Канонада несколько ослабела, л Богданов увидел, что бой приближается к решающему моменту. Первый эшелон двенадцатого полка находился уже у подножия холмов. Но там свирепствовал довольно сильный минометный огонь. Зеленые и белые ракеты повисли над предпольем противника, и кое-где искрились его уцелевшие пулеметы.
Люди, завидя его, останавливались. Они давно не встречали знамени иначе, как в сером чехле. Скрытое от взоров, оно покоилось обычно в углу штабной избы под охраной часового. О знамени часто упоминали в речах и газетах, но никто не смотрел на него перед боем. Двое связистов поставили на снег свои катушки. Ездовой соскочил с саней и быстро сдернул шапку, потом, поглядев на других снова надел ее. Иные из бойцов вначале просто любопытствовали другие удивлялись, но в конце концов смотрели внимательно и строго. Иные, как бы по неслышной команде, вытягивались, опуская руки по швам. Волнение охватывало людей, и лица их, иззябшие, сумрачные, будто выдубленные непогодой, менялись, как от внезапного ветра.
Комдив и Зуев медленно ехали по широкой людной улице. Было очень морозно, и солдаты около походных кухонь топали валенками, сутулились, толкались. Несколько человек, выстроившись цепочкой, разгружали автомашины с хлебом. Бойцы устраивались на новом месте — переходили из дома в дом, носили военное имущество, кололи дрова, раздавали газеты, курили, шумели, мерзли игровые автоматы адмирал казино oracul, жили. Среди них сновали дети, укутанные в платки, и голосили от счастья смеющиеся и заплаканные женщины. Было неповторимое утро освобождения, но победители, занятые своими делами, многого не замечали.
— Ох, не может быть! — давясь от смеха, проговорила Шура. — У вас все такие?
— Деревня сейчас будет взята, — сказал Богданов. — Будешь преследовать немца… Оседлаешь шоссе…
— Разрешите отправляться? — громко спросил он.
— Товарищ полковник, по вашему вызову прибыл, — донеслось к Богданову издалека.
— Что в подобных случаях делали знаменитые полководцы? — сказал комдив, облекая в полушутливую форму свое раздражение.
— Соединитесь с Белозубом! — кричал начальник штаба. — Что там такое?
— Разбудите командира! — крикнул Богданов.
Шура нашла Горбунова в нескольких шагах отсюда. Она ожидала выговора, но старший лейтенант ни слова не сказал о препятствии, преградившем батальону путь, словно к Беляевой это не имело отношения. Горбунов спросил лишь, как близко подходит березняк к шоссе и не встречала ли она здесь немецкого охранения.
Он застегнул полушубок на все крючки, надел шапку, медленно натянул меховые рукавицы. Потом вспомнил, что папиросы остались у него в брюках, и, сняв рукавицы, переложил в полушубок коробку. В комнате стало совсем темно; обледенелые окошки серели на черной стене. Белозуб молча чего-то ожидал, и в сумерках неясно светились его глаза.
— Связисты пошли на линию…
— Комиссар Машков снова держит безыменную высоту! — крикнул Тарелкин у телефона.
Они разговаривали так не потому, что их действительно занимали воспоминания. Все трое думали в этот час о другом. Но обстановка мирного чаепития навязала им характер беседы.
— Беляева? — спросил старший лейтенант.
— Сколько у Белозуба людей в строю? — спросил командарм.
— В яслях… уборщицей, — с усилием выговорила она.
Тот протянул винтовку; комдив ловко ее взял, быстро открыл затвор и вынул обойму. Все пять патронов, запотевшие и тусклые, стояли в металлическом гнезде.
— По приказу майора Белозуба, — помолчав, с натугой ответил лейтенант.
Веснин вскочил, прошел к телефонистам и вскоре вернулся. Комдив и начальник подива все так же молча сидели за столом. Подполковник опустился на кушетку.
Санки выехали за околицу, и лошадь побежала быстрее. Навстречу из-за поворота двигался длинный обоз. Молчаливые люди шагали рядом с санями, держа вожжи в руках. В розвальнях лежали раненые — по два, по три человека. Лица их были спрятаны в воротники шинелей, в солому, и хотя раненые не шевелились, они не казались спящими. Стоптанные валенки торчали над крыльями саней.
Богданов улыбался, всматриваясь в лицо Белозуба. Майор поставил своего коня рядом с конем комдива, так что всадники касались друг друга коленями. Блестя глазами из-под обледенелых бровей, Белозуб ждал вопросов.
Девушка вскочила с табурета.
Необыкновенное смущение вдруг овладело мальчиком. Все утро он был очень счастлив и весело бродил по своим опустошенным владениям, исполненный нового, уже Позабывшегося чувства безопасности. Он глядел вокруг себя, безотчетно удивляясь тому, что все сегодня выглядит иначе, хотя, в сущности, никак не изменилось. Ему снова нравились белый снег, деревья, глубокие следы на снегу, колодец с круглым, небольшим от наросшего льда отверстием, ржавое ведро без донышка в углу пустого хлева… И, задирая вверх голову, Степан созерцал такое голубое, высокое, прекрасное небо, какого, кажется, никогда еще не было… Увидев могущественного человека, подарившего ему все это, мальчик испытал не благодарность — она была еще мало понятна ему, — но острое восхищение. Он не устоял на месте… Однако сейчас же устыдился своего движения, быть может слишком бурного. Он густо покраснел, чувствуя ужасное смятение. Пытаясь побороть неловкость, Степан поджал одну ногу и быстро запрыгал прочь на другой. Тут же он решил, что ему надо добраться таким образом до самого дальнего угла двора.
Перед комдивом и начальником штаба снова лежала на столе большая, уже помятая карта, испещренная красными и синими квадратами, кружками, стрелками. Оба командира время от времени наклонялись к ней и подолгу смотрели, словно пытались найти то, что еще было скрыто от них. Ибо приказ командарма оставался пока невыполненным.
«Пора Горбунову начинать… Почему опаздывает? Что там такое?», спрашивал себя комдив.
Он с удовольствием снова поглядел на лицо девушки, круглое, с широко расставленными темными и теплыми глазами, быть может даже миловидное, о чем было трудно теперь судить.
Генерал сдвинул очки на лоб и, закрыв глаза, долго растирал пальцами веки. Богданов, скрывая нетерпение, ждал, когда командующий прикажет устроить себя на ночь.
— Карта Советского Союза у тебя есть? — неожиданно спросил командующий.
— И правда… — пробормотал Тарелкин, изумленно глядя на Богданова.
— А, Степан Тимофеевич! — весело сказал Богданов. — Топай сюда, хозяин.
— Слушаю… Благодарю вас! — сказал Веснин взволнованно.
Богданов по телефону распорядился о новой задаче для артиллерии и переговорил с командиром саперного батальона. Пока ему вызывали командира одиннадцатого полка, он крикнул Зуеву:
— Как убили-то? — словно испугавшись, спросила Шура.
— Возьми себе, — сказал он и положил на колени Шуре женский головной платок в набивных красных и синих розах.
— Разрешите, товарищ генерал-лейтенант? — сказал Столетов. Угловатое, безбровое, похожее на кулак лицо майора было очень озабочено.
— О, у нас гость! — весело сказал комдив.
— А что вы думаете, правильно, — сказал Машков.
— Пустите, — попросил Степан.
— Утром разберемся, — с усмешкой в голосе сказал майор.
— Где раньше работала?
Богданов снова окинул взглядом спящих солдат. «Обморозятся еще, лежа вот так, на снегу», мысленно сказал себе комдив. Борясь с жалостью к бойцам, он приказал разбудить их. Потом быстро пошел, сел в санки и оглянулся. Малиновый лоскут огня выбился из-под крыши и, колыхаясь, устремился кверху.
«Самовар!» проговорил про себя полковник. Он удивился, как будто видел самовар впервые. Но за эти дни Богданов позабыл о существовании многих вещей, ранее любимых или привычных, а теперь оказавшихся ненужными.
— Знамена вперед! Нести в боевых порядках. Поставить вон там, на холмах!
— Двое мальчиков, матушка, сестра, — ответил начальник штаба, подумав о том, что он уже говорил об этом полковнику.
— Нашего не обманешь, — шепнул Синицын Белкину. — Понимает, какая сорока кривобока, какая ворона картависта.
— Пойдемте со мной, — сказал Горбунов, внимательно разглядывая крупную темнолицую девушку.
Столетов не двигался, и комдив понял, чего ожидал раненый майор.
Капитан Тарелкин также сосчитал немецкие самолеты. Теперь они один за другим поворачивали на деревню, перестраиваясь для атаки. Множественный волнообразный рокот усиливался с каждой секундой, сливаясь в общий гул. Тарелкин искоса поглядывал на комдива, задумавшегося у своей соломенной амбразуры. Опасность становилась достаточно большой, но первым заговорить о необходимости спуститься в укрытие капитан находил неудобным.
Полковник, выслушав Подласкина, тронул коня и подъехал к нему вплотную.
— Знамена вперед! — крикнул Богданов. — Исполняйте приказание!
Солдат быстро оглядывал избу и всех, кто в ней находился. На комдива он больше не смотрел, словно утратил к нему всякий интерес.
— Кто такой? — спросил полковник.
— Что? — не понял комдив.
— Не верю. Поднимай людей, подполковник! Ты мне головой отвечаешь, понятно?
— Ну да, ты большая… А я вот чего имею, — сказал мальчик, полез в карман и вынул оттуда длинный сверток. Он развернул чистую полотняную тряпочку и показал Шуре нож с волнообразным источившимся лезвием и деревянным черенком. — Вот… острый, — сказал Степан. Подбородок его вздрагивал, и на испуганном лице появилось странное, рассеянное выражение. — Как фрицы опять придут, я им суну… Ей-богу суну.
Полуобнаженный, со спутанными мокрыми волосами, Богданов, крупно шагай, прошел из сеней. Кожа его побагровела, капли воды сверкали на широкой спине.
— Не отвечает Белозуб! — громко сообщил Веснин.
— На что жалуешься, старик? — закричал он в трубку, прикрыв ее левой рукой. И, выслушав короткое донесение, проговорил: — Саперы у тебя есть? Позвонишь мне, когда поле будет у тебя сзади. Ты ж солидный человек. Двигай, двигай, майор!
— Я в подпол залезу, как придут, — продолжал он. — Я и хлеба туда натаскал… Может, отсижусь. А то — суну первому… Не веришь?
— Товарищ полковник… осколком его зашибло… — начал оправдываться ездовой.
Богданов ответил на приветствия и, разминая ноги, потоптался около санок.
— Отдыхайте, Александр Аркадьевич, — сказал Богданов. — Кончим на этом.
— У вас большая семья, Александр Аркадьевич? — спросил Богданов.
Вторая бомба угодила на соседний двор. Еще лежа на снегу, Егор Маслов увидел оскаленную морду Султана, осевшего на задние ноги. Большой глаз лошади сверкал такой обидой, что Егор вскрикнул от сочувствия. Он хотел было подбежать к коню, но Султан рванулся и понес. Санки ударились о столб, поддерживавший навес, и одна оглобля с треском переломилась. На крупе лошади блеснула мокрая полоса. Ездовой пробежал несколько шагов и остановился. Его Султан, не разбирая дороги, скакал вниз по огородам, и санки подпрыгивали на неровностях земли. Там, где пронесся конь, расплывались на снегу удивительно яркие красные пятна.
Когда за ними закрылась дверь, он снова сел к столу. Было около часу ночи. На кушетке в тени, отбрасываемой абажуром, спал, облокотившись на валик, адъютант генерала. Богданов слышал, как скребется и постукивает в занавешенное окно обледенелая ветка. Некоторое время командующий молчал, глядя на огонь лампы светлыми жесткими глазами.
— От тебя не спрячешься, — с одобрением проговорил Богданов.
— Отпусти своих командиров, полковник, пускай поспят перед боем, — неожиданно предложил командующий. Опершись руками о стол, он медленно, тяжело поднялся. — Завтра к вечерку вам надо быть на шоссе… И чтоб ни одна немецкая душа не проскочила… На замок его запереть. — Командующий смешливо покосился в сторону начальника штаба, собиравшего в эту минуту бумаги.
— Здорово! — ответил Степан неожиданно звонко, но не поднимая глаз.
— Куда вы? — спросила девушка, заметив, что раненый зашевелился, пытаясь подняться. — Куда вы? — повторила она.
Белая машина с узкими щелочками света в затемненных фарах сделала поворот и медленно выплыла со двора. Богданов с непокрытой головой, в накинутом на плечи полушубке смотрел ей вслед. Стало как будто светлее, хотя луна не показывалась. Но слабое, рассеянное сияние наполняло серый студеный воздух. Вокруг под снегом лежали русские, смоленские земли. Богданов огляделся и, закинув голову, долго смотрел вверх. Состояние, овладевшее им, было похоже на волнение молодого бойца, принимающего присягу. Полковник сам заметил это сходство и не удивился, ибо все окружавшее его сейчас и бывшее его родиной как будто вошло в него. Казалось, он, как никогда раньше, постигал это пространство, этот мерцающий воздух, черные деревья в тумане… Снег, сорванный ветром с крыши, упал на лицо полковника, и холодное легчайшее прикосновение доставило ему удовольствие. Закрыв глаза, он подождал, не упадет ли еще, но снег летел мимо. Тогда, круто повернувшись, комдив побежал через двор и в два прыжка взял высокое крылечко. Он был охвачен радостью, посещающей людей после того, как они сделали хорошее дело или приняли благородное решение.
Немецкий обстрел сосредотачивался на знамени. Из разных точек тянулись к нему трассирующие пули. Бегущие солдаты отвечали винтовочной пальбой, и частые вспышки перебегали по всему полю. Они сгущались возле знамени, окружая его прыгающим роем огней. Казалось, воздух искрился там, как в грозу. Иногда знамя почти падало, но ни разу не коснулось земли. Выпрямляясь, оно летело дальше, красное, пробитое пулями, бессмертное, трепещущее, подобно крылу.
Несколько человек, стоявших на НП, закричали «ура». Потом они сразу заговорили, указывая друг другу на то, что все видели одинаково хорошо. Они улыбались неудержимо и неумело, как будто в первый раз за всю жизнь.
— Бедно живете, товарищи командиры! Скатерти даже нет — стол покрыть, — произнес он насмешливо.
— Раненный Бобылев, — ответила Шура.
Богданов из-за плеча коротко взглянул на Белозуба.
Здесь все уже знали об отступлении тринадцатого полка. Время от времени кто-нибудь из телефонистов взглядывал на дверь, за которой находились комдив и Белозуб. Но в неясном шуме, доносившемся оттуда, нельзя было разобрать слов. У стола немолодой офицер в бекеше, обшитой каракулем, разговаривал с незнакомым солдатом. Шура остановилась посреди комнаты и прислушалась, не осмеливаясь подойти ближе. Лицо бойца было землистым от усталости, в уголках рта скопилась белая накипь. С видимой неохотой ординарец Белозуба рассказывал, как происходило отступление, и по первой фразе Шура поняла, что оно действительно совершилось. Бронзовое лицо ее ничего не выразило, но посветлело, и девушка услышала частый стук своего сердца. Она подумала, что для батальона, окруженного в лесу, нет больше надежды на спасение.
Пять суток провел здесь Богданов, управляя боем, и все в этой комнате было теперь неприятно ему. Зеленая продавленная кушетка, темный комод в углу, обои со свисающими углами стали спутниками утрат и разочарования. Случайные вещи чужого, уничтоженного войной быта — они запомнились, кажется, навсегда. В простенке висела все та же картинка, изображавшая бурное море и фрегат под вздувшимися парусами. Ниже, с портрета в березовой рамочке, испытующе смотрела молодая женщина с серьезным лицом. Чтобы не видеть фотографии, Богданов сел боком и отвернулся. Но только победа могла увести полковника от этих докучных свидетелей его неудачи.
Передний край немецкой обороны, видимо, уже не существовал. Огневая мощь дивизии Богданова оказалась большей, чем можно было ожидать. Капитан Тарелкин встретился глазами с комдивом и, улыбаясь, что-то проговорил. Полковник не услышал слов, но, усмехнувшись, прокричал беззвучный ответ. Тарелкин улыбнулся еще шире. Поняв друг друга, они продолжали смотреть.
Солдат помолчал, видимо удивляясь тому, что после всего случившегося люди могут еще кричать и приказывать, то есть вести себя так, словно ничего не изменилось.
— Слыхал… Только почему у него на марше артиллерия отстала?
Впереди, в верхушках заснеженных сосен, поблескивало янтарное пламя. Приблизившись, Богданов увидел, что горит высокая деревянная дача; бесшумный огонь слабо колебался в окнах верхнего этажа, освещенных будто для праздника. Перед фасадом на лиловом снегу кучками лежали солдаты, как после кровопролитного боя. Некоторые прижимали винтовки к телу, другие держали их в откинутых обессиленных руках.
— Фрица, — прошептал мальчик. Он смотрел на девушку испуганными глазами.
Богданов прошел в избу. В первой комнате на лавке возле остывшей печи дремали связные. Подполковник Веснин стоял в дверях другой комнаты.
Спустя полчаса офицер, дежурный по штабу, разбудил адъютанта. Новый начальник разведки просил комдива к телефону, и дежурный находился в нерешительности. Зуев наотрез отказался тревожить полковника. В течение некоторого времени адъютант стойко отражал все попытки поднять Богданова, хотя вызовы следовали один за другим. Было заполдень, когда позвонил Игнатьев. Бой на шоссе принимал напряженный характер, и Зуев сдался.
— Иначе нам нельзя, — заметил Богданов.
— Он здесь кругом мины бросает, — заметил через плечо Егор Маслов, кучер полковника.
— Дайте мне Фомина! — крикнул он.
— Ох, и жмет! — выпалила Шура и, ужаснувшись своей смелости, замолчала.
— Познакомились, значит. Моя фамилия Двоеглазов.
Богданов встал, и следом поднялся командир батальона.
— Пора уже… — Полные щеки генерала дрогнули, как от сдерживаемого смеха. — Заехал я тут недавно к одному полковому комиссару… Стали укладываться на ночь — смотрю, мой хозяин, как был в валенках, в ремнях, повалился на лавку, вещевой мешок под голову сует. «Ты и дома так?» спрашиваю. «Нет, — отвечает, — дома я раздеваюсь…» — «Ну а здесь ты разве не дома?» говорю. И добро бы условия ему не позволяли. А то сидит во втором эшелоне…
Немцы снова перебросили пулемет, и теперь он стрелял чуть выше ее головы. Большое пламя непрерывно выплескивалось на Шуру, на снег, на людей, на города, на деревья, на жизнь. Оно хотело затопить всю землю. Оно брызгалось и тряслось, оглушительное, ненавистное. Казалось, все зло мира рвалось там наружу, и его можно было уничтожить сразу тотализатор ufc женщины, поразить одним ударом, забить навеки в черную глотку. Шура приподнялась, опираясь на здоровую руку. Она увидела тонкий длинный ствол и удивилась, потому что все время представляла его себе другим. «Что же это я, — подумала она тут же, — у них ведь «гочкисы». И, быстро вскинувшись во весь рост и вытянув вперед руки, всем своим телом бросилась на огонь. Будто ветер опалил ее лицо, и кто-то сильно ударил Шуру в грудь, пытаясь оторвать от пулемета. Неизвестный бил словно железным кулаком, но Шура крепко держала свою добычу. Вдруг ее враг перестал вырываться из рук. Наступила полная тишина, и девушка захотела крикнуть так, чтобы знали все: «Я держу его! Я здесь!». Она не услышала своего голоса, и, удивившись в последний раз тому, что с ней происходит, Шура умерла.
Веснин питал пристрастие к щеголеватым оборотам речи, тем не менее Богданов выслушал весь доклад с удовольствием. План операции был намечен ими совместно и в устах начальника штаба прозвучал особенно убедительно. Самая форма речи подполковника нравилась двадцатидевятилетнему комдиву.
Он понял, к чему клонит начальник штаба. Инициатива ныне переходила к врагу, и он, Богданов, сохранил за собой лишь инициативу отступления. Но, услышав от другого почти то же, что думал недавно сам, полковник не узнал своих мыслей. Они обозначали неудачу на всем участке армии, а быть может, и фронта, так как дивизия вела бой в общем наступательном маневре. Батальон капитана Подласкина, окруженный в лесу, следовало теперь считать погибшим.
Наконец Тарелкин и Зуев заметили мчащуюся лошадь. Она вытянулась и, освободившись от санок, наметом шла по нетронутой белизне болота. Богданов наклонился к стереотрубе, торопливо протирая запотевшие стекла. Он повернул их на штативе и быстро за перекрестием снова нашел Султана. Черный конь мелькал среди тоненьких белых стволов. Он проваливался теперь по колена и все-таки скакал, выбрасывая ногами снег. Уйдя в рыхлый покров по брюхо, он остановился. Подняв красивую голову к небу, Султан, быть может, заржал. Вдруг он забил ногами, пытаясь выбраться из снежного плена. Ему удалось опереться передними копытами на что-то твердое, и он вынес вверх грудь. Так он простоял несколько мгновений, вскинув морду и застыв в последнем усилии. Потом упал на подогнувшиеся колени, и голова его легла набок. Больше Султан не шевелился.
Он уже видел, что никто не остановит его батальоны. Сама советская власть, казалось комдиву, пришла к своим защитникам на это поле. И победа, недостижимая полчаса назад, смотрела теперь на него с недалеких холмов.
— Изучаете, Александр Аркадьевич! — сказал комдив, глядя на разостланную перед Весниным карту.
— Приказано передать на словах, — сказала Шура все тем же скрипучим голосом. От волнения большие круглые глаза ее начали немного косить. Она откашлялась, вобрала в легкие воздух и отрапортовала: — «Окружены превосходящими силами в лесу на высоте «181». Данные разведки оказались ошибочными. Противник атакует беспрерывно. Боезапас подходит к концу. Делаю последнюю попытку установить с вами связь. Смерть немецким захватчикам! Капитан Подласкин».
— Да, — промолвил Богданов.
— Никогда не придут, — повторила Шура.
Генерал окинул взглядом стол, сдвинутые в сторону тарелки, большую, наполовину опустошенную сковородку с жареной колбасой, бутылку из-под коньяка, эмалированные кружки…
Вдруг над овином, оставляя в небе дымные хвосты, пронеслись раскаленные метеориты. Они обгоняли друг друга, образовав на мгновение живую сеть, закинутую на холмы. Там, где она упала, загорелась земля. Огонь показался сразу во многих местах, и сумрак отодвинулся от запылавших холмов. Еще один залп «катюш» зажег амбары на южных скатах. Немецкие доты рушились, освещая свою гибель. В стороне, будто свеча, занялся колодезный журавль.
Машков слушал, стоя у стола с полотенцем, которым только что утирался. Комиссар был взволнован и огорчен, но промолчал, ничего не найдя возразить начальнику штаба. Белозуб сидел у окна, и слабая улыбка опять блуждала на его губах.
— Вот именно. Природные особенности района чрезвычайно сужают возможности маневра. Как в бою под Барсуками, характер местности навязывает нам фронтальную атаку. В данном случае главный удар должен быть нанесен правым флангом в направлении безыменной высоты Овладение ею во всяком случае необходимо, чтобы обеспечить стык с соседней дивизией. Затем, находясь на гребне этой возвышенности, мы проникаем внутрь всей оборонительной системы противника. Ключ к замку, который нам предстоит открыть, лежит на безыменной высоте.
— Что делается! Что делается! — с силой проговорил командарм.
Немцы начали отвечать на огонь. Их артиллерия и батареи тяжелых минометов, расположенные в глубине обороны, пристреляли подступы к возвышенностям. Вспышки разрывов заметались внизу, на «ничьей» земле. Иногда они сверкали у самой реки, будто магнием озаряя взломанный лед, обугленные деревья, людей в белом, шевелящихся на снегу.
Но лицо Белкина уже нырнуло вниз.
Богданов повернулся к адъютанту.
— В трибунал пойдет… — строго сказал Яновский.
— …Неясным остается положение на правом фланге. Донесений от Белозуба все еще не поступило.
Ни он, ни Богданов не вспоминали вслух о том, что произошло между ними вчера, хотя, разумеется, ничего не забыли. Комдив не предполагал менять своего начальника штаба, потому что считал его знающим, полезным помощником. Но в отношении полковника к Веснину была заметна легкая усмешка, возникающая от сознания собственного успеха. Даже физическое утомление Веснина не вызывало у комдива участия, так как со своей усталостью он справился.
— Нет, я разведчик.
Веснин вернулся от аппарата. Высокий, тонкий, в меховом жилете, поверх которого лежали аккуратно затянутые ремни, он двигался порывисто и резко.
— Вот и ладно, — сказал Богданов.
Богданов обернулся, и в это время ударили гаубицы. Первые снаряды пронеслись с негромким шелестом, и через секунду дымные сквозные вихри выросли на холмах. Донесся обвал разрывов, и в артиллерийской буре не стало слышно отдельных выстрелов. Несколько батарей действовали в непосредственной близости, и гром многих орудий поглотил все другие звуки. Командиры на НП бесшумно двигались и беззвучно шевелили губами; без стука упала лестница, и ее неслышно поставили на место.
Степан умолчал о том. что с подобной просьбой он обращался уже ко многим бойцам. Он хитрил, добиваясь того, чтобы каждый действовал наиболее активно, не надеясь на другого.
— Позиция у них крепкая…
— С Белозубом связаться немедленно! — негромко приказал полковник.
Иногда можно было увидеть летящие обломки, бревна, вставшие веером, или падающую стену. Там разваливались немецкие укрепления.
— А я совсем не убежден, Александр Аркадьевич, — сказал Богданов.
— Выслал уже второго офицера, — ответил начальник штаба.
Он стоял в изодранном, висевшем лохмотьями маскировочном халате, вытянув шею, как бы прислушиваясь к чему-то. И, заметив это, полковник понял, как велик страх Бутакова. Боец не видел, да и не мог видеть гибели целой роты, но пережил, кажется, уничтожение мира. Он долго лежал среди убитых, мины рвались по всему склону, и дым, смешанный со снегом, бушевал в воздухе. Вернувшись в мир живых, солдат ничего не забыл и поэтому ничему не обрадовался. Богданов подумал, какую острую неприязнь должен испытывать этот человек к нему — командиру, требующему от Бутакова чего-то еще после стольких потерь и мучений.
— Ух! — шумно вздохнул Двоеглазов, длиннорукий, худой, высокий солдат, и повалился животом на снег.
Боясь обнаружить себя, разведчики не решались выйти из рощи на опушку. Они свернули левей, но там было еще хуже. Подошли группы автоматчиков, и бойцы начали проваливаться в трясину один за другим.
Степан выскользнул из-под руки полковника и попятился; Богданов потянулся к нему, и мальчик отступил еще на шаг.
— Не может? — удивленно переспросил Богданов, хотя подумал о том, что Веснин, в сущности, прав.
Бутаков отпрянул на шаг, глядя на упавшие пули так, словно все они предназначались ему.
Шура быстро взглянула на Степана.
— Мы располагаем пока лишь предварительными сведениями… Но известно, что весь участок к западу от немецких позиций непроходим. Там болото, не замерзающее под снегом.
Зуев первый увидел Столетова.
— Можно и не сразу. Арестовать и сдать по назначению.
Среди бойцов не было никого, кто сам не прошел через все испытания боя, И теперь только презрительный гнев вызывал у них человек, предоставлявший другим сражаться за него.
Богданов на секунду повеселел и взглянул на Машкова.
В соседней комнате бойцы уносили аппараты, сматывали провод, и командир роты связи громко распоряжался. Зуев подошел к полковнику, чтобы сопровождать его на новый KП. Он минуту постоял над спящим комдивом, умиляясь тому, что этот человек также подвержен человеческим слабостям. Потом осторожно поднял его ноги и положил на кушетку, взял со стула полушубок и покрыл им комдива. Выглянув за дверь, он грозным шопотом попросил не шуметь и, вернувшись, сел возле Богданова. Через минуту, откинувшись на его ноги, адъютант спал. Полковник не шевелился, и его лицо во сне было таким же молодым, как у Зуева.
Вошел Синицын и поставил на стол большой самовар. Медные, кое-где помятые бока были начищены до блеска. Струйка пара торопливо уносилась из отверстия в крышке.
Снаружи послышался голос Зуева:
— Дура я — оттого и ревела… А мамка твоя где?
— Волосы… Убери мои волосы! — сказал он раздраженно.
— Ну да, фрицы, — хмуро проговорил мальчик.
Подласкин почему-то отступил на шаг, вытянул руки по швам и, силясь ответить так же громко, сказал неистовым шопотом:
Мальчик ответил не сразу. Его обижала легкость, с которой чужие люди задавали этот вопрос, самый жестокий из всех.
Вдохновение коснулось Богданова, и в темноте, навалившейся отовсюду, ему блеснула молния.
— Как убили? — повторила Шура, охваченная состраданием, позабыв о собственном горе.
— Утром будет виднее, — повторил Белозуб.
Последним в комнате остался подполковник Веснин. Штаб дивизии, по приказу Богданова, уже перебрался вперед, ближе к фронту, ушедшему на запад, и подполковник торопился ехать на новое место. Он как будто еще похудел за последние сутки, и в его неестественной оживленности наступали частые паузы, минуты странной неподвижности, когда Веснин как будто засыпал, не закрывая глаз.
«Артиллерия и все мои огневые средства, — решил Богданов, — должны быть расставлены так, чтобы в условиях этого боя нанести подавляющий удар. Все легкие пушки могут следовать во время атаки вместе с пехотой. Они прямой наводкой должны уничтожать очаги сопротивления. Иногда они будут застревать. Значит, надо, чтобы о каждой пушке заботилось соответствующее пехотное отделение…».
— Понятно, товарищ генерал-лейтенант, — улыбаясь, ответил полковник.
— По чьему приказу отошли? — спросил полковник.
Передавая трубку Тарелкину, комдив приказал:
Уже совсем рассвело, когда Богданов вышел на улицу, но снег на земле был белее неба.
Богданов вежливо промолчал, подавая кружку.
Зуев — адъютант — достал из кобуры пистолет и сунул его за пазуху. Полковник пересек полянку заработок на рулетке cs go 7 launcher, въехал в лес и поскакал узкой дорожкой. Заснеженные ветки трещали, задевая лошадей, скользя по полушубкам Всадники наклоняли головы, и Зуев подозрительно вглядывался в темноту, сомкнувшуюся вокруг.
— Так точно! — согласился Подласкин.
— Живой он еще — полк? — спросил солдат, перебегая взглядом с одного лица на другое.
— Лично поднял пехоту, — повторил комдив. — Вынести тело из боя, положить под полковым знаменем. Держитесь, сейчас дадим огня!
— Ну и мороз! — с восхищением проговорил Богданов, шевеля пальцами в горячем воздухе, плывшем из сияющего жерла.
Как информировал Chelyabinsk.ru, Банк России отозвал лицензию у ОАО «Банк24.ру» 16 сентября. Поводом стало несоблюдение кредитным учреждением требования законодательства в области противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма в части своевременного направления в уполномоченный орган сведений об операциях, подлежащих обязательному контролю. Подробнее об этой ситуации читайте в рубрике «Тема дня » на сайте ChelFin.ru.
Андрей Сергеев подчеркнул, что не формирует некую «свою команду», а стремится создать коллектив.
«Назначением Владимира Антипина мы подводим итог формирования руководящей ветви клуба и той команды, которая будет заниматься подбором игроков и комплектованием состава «Трактора», – заявил председатель совета клуба Иван Сеничев. – Владимир имеет опыт работы в этом направлении. Отмечу, что в его компетенции в Новосибирске входила работа именно с молодежью, а в нашей системе есть такие команды, как «Белые Медведи» и «Челмет», игроков которых нужно постоянно держать «на карандаше», ведь среди них немало перспективных». Сеничев выразил уверенность, что селекционная служба клуба будет работать плодотворно, и итогом ее деятельности станет качественное усиление «Трактора».
В. Антипин входит в десятку клуба В. Фетисова (более 90 голов за карьеру). В 1998 г. стал самым результативным защитником РХЛ, в финале Евролиги-1999 записал на свой счет решающую шайбу в овертайме, а на отборочном турнире к Олимпиаде в Турине был признан лучшим игроком обороны.
Следующую игру «Трактор» проведет снова дома – в четверг, 2 октября, черно-белые сойдутся с «Барысом» (Астана).
Василий Демченко помог своей команде дважды обыграть ханты-мансийскую «Югру», отразив 95,45% бросков по воротам и пропустив в среднем 1,48 шайбы за матч.
В среду, в заключительный день фестиваля, в соревнования вступит Новый художественный театр со спектаклем «Малахитовая шкатулка». Затем актриса златоустовского «Омнибуса» Анастасия Константинова представит свою работу с современными текстами. В этот же день состоится подведение итогов фестиваля и награждение победителей.
Форвард магнитогорского «Металлурга» Данис Зарипов вошел в тройку лучших хоккеистов четвертой недели регулярного чемпионата КХЛ, а голкипер челябинского «Трактора» Василий Демченко признан лучшим новичком, сообщает официальный сайт лиги.
В финальном отделении Константин Панов принес «Трактору» еще один гол, но «Авангард» молниеносно дал сдачи – буквально в ту же минуту их нападающий Денис Паршин отправил шайбу черно-белым. Остальные атаки челябинцев не завершились успехом – игра закончилась со счетом 4:2 в пользу «Авангарда».
30 сентября 2014 17:41
Не исключено, что в суде пострадавшая будет ходатайствовать о прекращении дела за примирением сторон.
Подробности по телефону +7(343) 361-25-50.
Зарипов набрал 7 (3+4) очков в трех играх. Напомним, 23 сентября на встрече с «Сибирью» форвард перешел рубеж в 300 очков в регулярных матчах лиги.
30 сентября 2014 17:50
«Для меня команда – это хорошая вещь, когда мы играем в мини-футбол или волейбол. А я стремлюсь создать коллектив, коллектив единомышленников, коллектив тех людей, на которых можно рассчитывать, на которых можно опираться, – объяснил свою позицию генерал-майор. – И здесь, в Челябинской области, в первую очередь я рассчитываю на внутренний ресурс сотрудников, среди которых наверняка имеется достаточное количество достойных, грамотных ребят, имеющих необходимый профессиональный навык и жизненный опыт, которые тоже имеют определенные ожидания и карьерного роста и движения вперед. Именно на это я рассчитываю сегодня. Хотя не исключаю, что какие-то вакансии будут замещены из кадрового резерва, которые предложит министерство внутренних дел РФ».
Фото с сайта Znak.com
Фестиваль-конкурс проходит в Челябинске в третий раз. За пальму первенства в этом году борются артисты Челябинска, Златоуста, Магнитогорска, Озерска и Верхнего Уфалея. В общей сложности на суд жюри представлено 10 работ.
Как сообщал сайт Chelyabinsk.ru, 17 сентября было объявлено о назначении Сергея Гомоляко первым вице-президентом «Трактора». Он сменил на этом посту Владимира Кречина. Позже Гомоляко заявил, что изменения ждут не только игровой состав, но и административную команду клуба.
30 сентября 2014 16:48
«Общение с управляющей компанией раньше было через администрацию, но все письма ни к чему не приводили, – рассказал житель дома №3 на улице Неймана Антон Казанцев, – в бумажках писали, что все сделано, работы проведены, однако на деле вода как стояла так и стоит. Сейчас еще возникла проблема, что в наших домах может не быть отопления».
На лед вышел тот же челябинский состав, который обыграл ханты-мансийскую «Югру» 4:2 в прошлую пятницу, 26 сентября. Первый период прошел без голов. Команды обменялись бросками, но безрезультатно. Вторая же треть игры была куда динамичнее: омичи сходу набили три шайбы в челябинские ворота за пятиминутку. После ряда атак черно-белые смогли отыграть одно очко – здесь отличился Дерон Куинт.
Наставник Раймо Сумманен признался, что первые полтора периода встречи стали лучшими для омской команды в этом сезоне. Кроме того, он отметил, что знаком с командами Киви, и «они медленно начинают, но потом к ним приходит успех».
Новый начальник ГУ МВД по Челябинской области Андрей Сергеев поручил подчиненным пересмотреть во всех муниципалитетах дислокацию сил и средств, используемых для реагирования на обращения людей в дежурные части полиции. Как сообщил генерал-майор на пресс-конференции 30 сентября, он намерен внедрить свои «стандарты обслуживания граждан».
30 сентября 2014 17:43
«Выплаты осуществлялись в рабочем режиме. Особой активности со стороны вкладчиков мы не зафиксировали. Среднее время обслуживания одного клиента, получающего страховое возмещение, составило около получаса. Получить страховое возмещение можно до 30 марта 2015 года включительно», – отметил председатель Уральского банка Сбербанка России Владимир Черкашин.
1 октября в 13:00 в стенах камерного состоится награждение победителей конкурса детского творчества «Люблю Отчизну я…». Сделать церемонию интересной и увлекательной помогут заслуженный артист РФ Виктор Нагдасев и актриса театра Надежда Нагдасева.
Помимо образовательных мероприятий, гостей ждет и развлекательная программа: выставка интернет любимцев «Котики оффлайн», интерактивная модель Земли, презентации новейших 3D принтеров и роботов, необычный арт-объект «Мышь Малевича».
Место проведения: г. Екатеринбург, КОСК «Россия» (ул. Высоцкого,14). Вход при регистрации бесплатный: InternetExpoUral.ru .
Как ранее уже информировал сайт Chelyabinsk.ru, ДТП произошло 17 ноября прошлого года. Согласно материалам дела, пьяный Матюшинский, никогда не получавший водительские права, сел за руль ВАЗ-21099 своего друга. Он сдавал задним ходом к подъезду, из которого вышла его 23-летняя сожительница со своим ребенком на руках. Женщина поскользнулась и присела за машиной, а молодой человек, не заметив этого, наехал на них. Малыш получил закрытую черепно-мозговую травму и различные ушибы, а его мама – перелом позвоночника.
В среду, 1 октября, в Челябинске подведут итоги областного фестиваля-конкурса индивидуальных актерских работ имени Милосердова, сообщили в пресс-службе министерства культуры региона.
Примечание. В русских фамилиях после ц пишется буква и или ы в соответствии с традицией и с регистрацией в официальных документах, напр. Ципко, но Цыбин; Куницын, Курицын, Синицын, Скобельцын, Солженицын, но Вицин, Ельцин, Цицин.
Загрузка.
Не нашли того, что искали?
Посмотрите в других справочниках!